Этот декабрьский день длился уже целую вечность. Целую вечность на улице мела метель, периодически прерывавшаяся коротким затишьем, целую вечность все копошились-кричали, радовались, обнимались-целовались и занимались прочей чепухой. Конечно, Жозеф Эйвери никогда не был против праздников, подарков и прочей чепухи, но чтобы понять причину его не лучшего настроения нужно заглянуть в прошлое всего лишь на несколько часов.
Если бы мы так и поступили, увидели бы этого самого слизеринца, просыпающегося отнюдь не в своей спальне, а в какой-то непонятной аудитории в одной из этих многочисленных башенок, служащих украшением замка и убежищем для тех, кто жить не может без вечеринок. Так вот, после бурной встречи сочельника, Жозе, видимо, так и уснул там, а никто из присутствующих не догадался отнести обездвиженное не заклинанием, но количеством выпитого тело на что-нибудь хотя бы мягкое. Так вот, проснувшись около полудня на твердом холодном столе среди пустых бутылок, конфетти, окурков, обрывков какой-то ткани и в синем колпаке, Жозе сразу понял, что день выдастся не из легких. Все тело ныло, мышцы, казалось, отказались выполнять свою деятельность, а кости срослись друг с другом, лишив мага возможности передвигаться.
Таки переборов все препятствия, Эйвери решил направиться в свои покои, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Тем более, вечером ожидался еще один праздник жизни. Высшие силы в лице директора школы решили подарить ученикам бал. Конечно, бал - это здорово, но за последний месяц от девочек Жозе едва ли услышал что-нибудь, кроме их беспокойств по поводу была, их ожиданий по поводу бала, их праздничных платьев для бала, их кавалеров для бала и так далее, и тому подобное. Лишь немногие оставались беспристрастными, и только благодаря этим немногим у Жозе до сих пор не взорвалась голова.
Описывать, как Жозе мучился следующие несколько часов, пытаясь улыбаться поздравляющим и вспомнить, куда засунул костюм, который хотел сегодня вечером одеть, наверное, будет напрасно. Ведь в итоге, поток веселых людей с подарками медленно превратился в узенький ручеек, а затем и совсем стих, костюм был благополучно найден и хитрым магическим способом отглажен, а сам Жозе, приняв антипохмельное зелье, пришел в чувство. Но никого видеть категорически не хотелось, мышцы все равно ныли, а впереди было еще около трех часов до бала. Перед Эйвери осталась всего одна, но самая важная задача: вспомнить, с кем он идет на бал.
Точно не с Мёдой, - кивнул себе он, сидя у зеркала и уже минут пятнадцать задумчиво причесываясь, - и не с Дороти, - через некоторое время решил он, вспомнив, что они совсем недавно гуляли вместе, и речи о бале не заходило.
На ум пришло еще несколько имен, и тут Жозе осенило.
Конечно же, с Алисой! С кем же еще. Только с Алисой я и хотел пойти на бал.
Алиса Ревейн была его новой пассией и по совместительству студенткой Гриффиндора. Приятели Жозе уже давно перестали удивляться тому, где и как он находит новые объекты своих высоких чувств, его Мёда никогда ничего не имела против того факультета, а Руди, может быть, и было не все равно, но он это тщательно скрывал.
Так вот, Алиса понравилась Жозе совсем недавно, и он приложил все силы, чтобы эта гриффиндока не была против пойти с ним на бал, чтобы у нее хоть ненадолго не осталось предрассудков против Слизерина, и она провели вместе этот чудесный рождественский вечер. И все указывало на то, что Жозе справился со своей задачей. поэтому как раз сейчас он несся по коридору, опаздывая к началу, в сером классическом костюме в тонкую светло-серую полоску, весь пахнущий дорогими духами и вообще выглядящий как денди. Эйвери всегда нравилось хорошо выглядеть, и он этого не скрывал.
Ворвавшись в холл, Жозе обнаружил, что там толпится уже много народу. Юноши, девушки, все в разномастных мантиях, костюмах и платьях. Все взволнованы и возбуждены. Но Алисы среди них видно не было, и слизеринец облегченно вздохнул. Я не опоздал, ура-ура. Повсюду звучала тихая инструментальная музыка, стены были украшены, все так и сияло. Посреди общего великолепия Жозе углядел своего друга, Руди, который, видимо, ожидал Беллу.
Жозе помахал ему рукой но подходить близко не стал, подумав, что Алису может смутить общество слизеринцев-семикурсников. А посему, надеясь, что друг все понял, Эйвери присел на ступеньку главной лестницы и принялся ждать.

Чарити никогда не была поклонницей подобных мероприятий. Хотя бы потому, что чувствовала себя очень неловко и вдвойне неуклюже в платье, на высоких каблуках и с элегантной прической. А именно такая форма одежды требовалась для того, чтобы присутствовать на школьном рождественском балу.
Чарити полдня потратила на то, чтобы ее волосы приняли хотя бы подобие этой самой элегантности. Девушка очень хотела доказать многим, а в первую очередь самой себе, что не чуждо ей такое понятие, как женственность.
Возможно, причиной тому послужил факт наличия приглашения, чего сама Бербейдж сама уж никак не ожидала. Рабастан Лестрейндж, однокурсник со Слизерина, являлся довольно неплохим другом Чарити. По крайней мере в те моменты, когда его обычная чистокровная компания в лице старшего брата Рудольфуса находилась вне поля зрения обоих. Рабастан прекрасно понимал, что суровый родственник не одобрит такой дружбы, а Чарити очень не хотела видеть очередную порцию презрительных взглядов, после которой уровень неуклюжести возрастал, в душе прочно поселялась неловкость, и хотелось тут же поклясться самой себе, что больше связываться с этими слизеринцами я не буду.
Но факт помехе по имени Рудольфус появлялся не часто, так что Чарити могла довольно спокойно общаться с Рабастаном. И хоть девушка была и удивлена внезапным приглашением, все-таки согласилась. Во-первых - других вариантов просто не было. Во-вторых - проводить праздник в одиночестве не хотелось. Ну и в третьих - нельзя было сказать, что Рабастан не вызывал в душе девушке других эмоций, помимо дружбы. Короче говоря, парень ей был симпатичен.
В общем, борьба с волосами прошла успешно, и можно было приступать к приготовленному платью. Рядом суетилась Амелия - мисс Бонус немного нервничала, хотя причины в этом особой не было. Выглядела девушка безупречно, партнер был уже давно предопределен, и каких-либо других проблем просто не осталось.
Честно говоря, Чарити боялась говорить подруге, с кем идет на бал... Натянутые отношения Боунсов с семьей Лестрейджей были известны всей школе, и едва ли Мелли оценит выбор своей лучшей подруги.
Поэтому Амелия была не в курсе, и Бербейдж очень надеялась, что ей удастся избежать большого скандала. Ведь она знала, какой бывает мисс Боунс в моменты злости... А ссорится не очень хочется.
Кстати, если говорить о парах... Партнер Амелии вызывал в душе Чарити еще большую бурю эмоций, чем наоборот. Тед Тонкс. Старая, большая и светлая любовь. Бербейдж давно похоронила ее в закоулках своей души, но выкинуть или забыть ее не смогла. Разумеется, девушке было неприятно лицезреть любимого рядом с другой. И если бы эта "другая" не была бы столь близким человеком, возможно, Чари и стала бы предпринимать какие-то попытки.
Но... разрушать счастье друзей пуффендуйка не будет. Наоборот, порадуется, и пожелает им счастья.
Наконец-то все приготовления закончились. Бербейдж спустилась в холл в гордом одиночестве - Амелия с Тедом договорились встретится в гостиной Пуффендуя, и Чарити, не желая мешать им, поспешила исчезнуть, также избегая ненужных вопросов касаемо своей пары.
Холл был полон людьми. Все возбужденные, веселые, красивые...
Бербейдж сразу обнаружила Рабастана, но не поспешила составить ему компанию. Дело в том, что юноша как раз вел важный разговор со своим братом, а по договоренности, произведенной заранее, не стоит смущать Рудольфуса своим присутствием.
Чарити стала неподалеку от места беседы двух Лестрейнджей, и осмотрела помещение. Из знакомых она заприметила Жозефа Эйвери, в ожидании своей спутнице.
Весь холл окутывало чувство ожидания праздника, характерное для подобного времени... И Чарити поспешила ему поддастся.

Джеймс Поттер волновался. Нет, даже так: места себе не находил. Или даже не так: волновался, как перед распределением. Ах да, он же тогда не волновался.… Как обидно. Более красивых сравнений не нашлось.
Этот Рождественский бал был для Джима уже четвёртым: первый раз третьекурсники Джеймс и Сириус пошли туда с девушками на курс старше, чем они сами. Ну, эти двое уже тогда успели сколотить себе неплохую репутацию и воплотить пару-тройку  десятков своих блестящих и даже местами гениальных идей в жизнь. Собственно, на этом их репутация и строилась, но мы отходим от темы.
Итак, Джеймс ни разу не утруждал себя долгими подготовками. Какие к Мерлину и Моргане подготовки! Ну, предположим, парадные мантии были делом не слишком добровольным, но разве это занимало много времени – нацепить мантию? Делать что-либо со своей шевелюрой Джеймс не хотел: он с приглаженными волосами пару раз фигурировал в своих самых кошмарных снах (помнится, от таких ужасающих картин Джим даже сваливался с кровати, что ему потом припоминалось ещё очень долго). Что-то ещё? Чувство юмора всегда с собой, Блэк ошивается где-то рядом – в общем, Джеймс Поттер при полном параде в рамках допустимого, получите-распишитесь.
Но в этот раз бал приобрёл одновременно черты апокалипсиса и Самого Большого Праздника в жизни Джима. Всё началось около недели назад, когда Джеймс, еле-еле приползший с поля (нужно было погонять команду перед каникулами), свалился на диван в гостиной в обнимку с новенькой метлой. Он, видимо, выглядел настолько удручающе, что ничего кроме сострадания со стороны девушек вызвать не мог (так ему позже объяснил феномен произошедшего Сириус). И когда в кресло, которое находилось на расстоянии замёрзшей руки Джеймса, села Лили Эванс…
В общем, что было дальше, Джеймс в последствии помнил очень смутно (но то, что Лили чему-то смеялась, он знал наверняка), опять же, Сириус, ухмыляясь, сообщил, что он «только что сдуру ляпнул Эванс: «Не хочешь пойти со мной на бал?», и она (как уточнял Сириус, тоже не подумав) ответила не традиционное «Не хочу», а совсем наоборот. 
После этого Джеймс с глупой улыбкой на лице молча поднялся с дивана, оставив любимую метлу валяться на полу, как самый последний маггловский веник, вышел из гостиной и бродил по школе, изредка натыкаясь на доспехи и кошку смотрителя, до тех пор пока его не выловил Ремус.
В общем, если возвращаться к сегодняшним приготовлениям – они и придали апокалипсису законченный вид. Джеймс, ругаясь тихо и не очень, скакал по спальне, Сириус тихо и не очень хохотал и больше мешал, чем помогал готовиться к такому важному и долгожданному событию, Питер гулял непонятно где, Ремус помогал в меру сил и возможностей.
Собственно, причина, по которой хохотал Бродяга, была простой и понятной: господин Сохатый стоял перед зеркалом с расчёской. Для окружающих это было ново, интересно, и, безусловно, смешно до икоты.  Джеймс же, чуть не плача, полчаса приводил волосы в более-менее гладкий вид: можно было бы и за пять минут справиться, но каждый раз, когда Джим с громаднейшим чувством удовлетворения ловким броском впечатывал расчёску в стену, на ум приходило гневное восклицание Лили: «Вечно ходишь лохматый, словно только что свалился с метлы!».  После этого на всю комнату раздавалось «Акцио, расческа!» и всё начиналось сначала.
Итогом мучений стала новая модель оленя «Джеймс Поттер праздничный», которую критически осмотрели три мародёра и вынесли следующий вердикт: к свиданию с Эванс готов. Ну хорошо-хорошо, к балу. Просто какой-то там бал. А Лили согласилась с ним пойти!
Согласилась, согласилась, согласилась, - напевал про себя Джеймс, резво спускаясь по многочисленным лестницам в холл. Он, кажется, сам предложил Лили встретиться именно там:  уже не помнил, с чего бы это, но менять уже утверждённый план было, на взгляд Джима, немного глупо, поэтому…
Поэтому он резко затормозил на последней ступеньке и окинул внимательным взглядом наполненный людьми холл. Рыжей Эванс нигде не было видно, следовательно, Джеймс уже начал показывать себя с лучшей стороны: пришёл раньше.
Так, никаких разговоров о квиддиче. Никаких разговоров о Нюниусе. И не трогать голову. Не трогать голову, Сохатый! Один раз в жизни похожу как идиот, но зато не один раз схожу куда-нибудь с Лили!
Джеймс гигантским усилием воли подавил желание лёгким движением руки привести свою голову в порядок и встал напротив лестницы. Безусловно, место было самое неудобное для окружающих, но по лестнице спускались в основном только гриффиндорцы и рейвенкловцы, которым бы и в голову не пришло ворчать на Джима по такому мелкому поводу.
Поймав на себе несколько более-менее восторженных взглядов, Джеймс преисполнился веры в себя и, приосанившись, принялся сверлить взглядом лестницу.

Отредактировано James Potter (2009-06-30 02:32:55)

Зима всегда превращалась для Лили в томительное ожидание Рождества. С детства это был один из самых любимых праздников Лил, после разве то первого сентября, но в этом Лили Эванс не признается никогда и никому. Так что её официально любимым праздником можно считать Рождество.
Запереться в ванной старост было, по меньшей мере, не справедливо по отношению к другим старостам, но ведь это не просто какая-нибудь прихоть Лили Эванс. Рождественский бал – это просто восхитительно событие, но когда вас приглашает сам Джеймс Поттер… как не странно себе в этом признаваться, но это событие  становиться в миллион раз лучше. В прошлом году Лили ходила на бал с семикурсником из Пуфендуя и чуть не умерла от скуки. Что может быть весёлого в разговоре о контрабанде котлов. Точнее монологе…  Это конечно не было упрёком в сторону Пуфендуя, ведь на этом факультете учиться не малая часть её друзей и все настолько интересные люди, что просто дух захватывает, когда общаешься с ними.
Но всё по порядку. Около трёх часов дня Лилиан сбежала из гостиной Гриффиндора и заперлась в ванной старост наедине с  кремовым платьем без бретелек, двумя флаконами магического лака для волос и прочими вещами бережно упакованными в специальную сумку.
Для любой девушки провести два-три часа перед зеркалом – вполне нормальное явление, но не для Лили. Не сказать, что бы она совсем не следила за собой – нет. В будние дни волосы девушки аккуратно собраны в конский хвост на затылке или заплетены в две косы. Никаких замысловатых укладок и причёсок. Вот и пришлось всё осваивать за один раз.
Спустя несколько часов из ванной старост вышла девушка, абсолютно не похожая на приевшуюся всему Хогвартсу Лилиан Эванс. Волосы распущены и спадают мягкими волнами на плечи. На лице праздничный макияж, но при этом весьма естественный (только Мерлин и русалка на картине знают, сколько времени Лили на него убила). Платье сидит идеально. Единственным, но весьма весомым недостатком были туфли. Каблук на них не был очень высоким, но зато весьма и весьма неустойчивым. Пару раз Эванс чуть не сломала ногу, спускаясь с лестниц. Слава Моргане, она запомнила все ступеньки-обманки!
Как вы знаете: Пунктуальность-вежливость королей. Но Эванс до магической аристократии как до Парижа пешком. А до монархии вообще говорить нечего. Короче говоря, к назначенному Поттером времени Лили опаздывала. Не на много конечно, но все-таки.
Сердцу было явно тесно в груди, поэтому оно бешено стучало, словно Эванс преодолела расстояние от ванной до второго этажа бегом. И вот финишная прямая… Главная лестница… Слава Мерлину, Лили догадалась укрепить каблуки на туфлях заклинанием, иначе падения было бы не избежать. Повернув за угол, Лили сразу увидела Джеймса и улыбнулась.
Должна заметить парадная мантия ему очень даже к лицу, - заметила Эванс, спускаясь с лестницы, - интересно, чего же стоило его приготовление к балу. Наверняка, Поттер долго настраивал себя не говорить о квиддиче. А ведь три дня назад я прошла набор в факультетскую команду. Ну, ничего, пусть это станет для него сюрпризом, - эта мысль заставила её усмехнуться.
Наконец, преодолев лестницу, Лили подошла к своему кавалеру:
- Привет! Прости за опоздание. Были кое-какие проблемы…
Вряд ли он знает, как тяжело ходить на каблуках. Хотя.. Кто знает, чем они с Блеком по вечерам в гостиной Гриффиндора занимаются.
В голове тут же вырисовалась чудная картина: Питер и Ремус сидят с табличками и оценивают выступление, а Джеймс и Сириус соревнуются в  грациозности походки на каблуках.
Лили еле сдержалась, что бы ни потрясти головой, пытаясь избавиться от этой мысли.
Людей в холле становилось всё больше.

Рождество - большой праздник. Особенно когда его наступление грозит принести с собой великое событие... Тед давно уже ждал это Рождество. Почему именно это, спросите вы? Очень просто - впервые юноша приобрел официальное право пригласить Амелию Боунс, любовь всей своей жизни *да, не побоюсь этого слова*, чему Тед был несказанно рад.
День обещает много интересного - думал Тонкс, нахлобучивая на себя костюм, приводя свои волосы в порядок, и внимательно разглядывая свое изображение в зеркале. Друг и однокурсник, Эдгар Боунс, целый день провалялся на кровати с какой-то книгой о квиддиче в руках, чем, собственно говоря, и занимался до сих пор. Его главная отговорка - он придумывает новую тактику игры для комманды Пуффендуя. И как не пытался навести на путь истинный непутевого товарища Теодор, он потерпел сокрушительное поражение. Боунс был явно не в самом лучшем расположении духа, и в такие моменты его переубедить просто невозможно.
Оставив Эдгара и дальше предаваться своим страданиями, Тед поспешил на встречу с его сестрой. Сказать, что Тонкс нервничал - не сказать ничего. Эта удивительная девушка, с такими чистыми и искренними глазами, вызывала в его душе эмоции, доселе неведомые ни одним живым существом на нашей грешной Земле. Да, как любой влюбленный, Тонкс был уверен, что его чувства самые сильные и глубокие. А разуверять его в этом не хотел никто.
Гостиная Пуффендуя встретила парня шумом и гамом, который характерен подобным мероприятиям. Тонкс уже имел честь дважды присутствовать на подобных балах - разумеется, этот раз будет особенным во всех смыслах, но не в новинку. А вот Амелия идет впервые... Девушка сопротивлялась долго, и общими усилиями ее уговорить все-таки удалось.
И вот теперь, сильно нервничая, Тед места не мог себе найти, продумывая свое поведение после встречи. Была у Теодора такая особенность... сильная неуверенность в себе и нерешительность.
В общем, нужный час настал, и Тед замер. Амелия, как обычно проявила пунктуальность. Тонкс, открыв рот, не мог оторвать взгляда от девушки. Она ему казалась самым прекрасным существом не всем белом свете, и попробовал бы кто-нибудь с ним в этом поспорить.
Приветствие, похвалы, улыбки - все так привычно, но в то же время так особенно, по-рождественскому.
Парочка быстро преодолела необходимое расстояние от гостиной до Холла.
Тед непрерывно смотрел на Мелли - постоянно что-то говорил, запинался, и снова начинал говорить.
Толпа, собравшаяся перед входом в Большой Зал, впечатляла любого. Костюмы разных цветов, форм и оттенков слепили глаза, благоухание духов кружило голову, а шум оглушал.
Амелия пока здоровалась со знакомыми, и Тед поддерживал ее слова улыбками и кивками.
- Пошли в Зал?
Уверенно взяв девушку за руку, Тонкс пошел впереди.

- Ну, во-первых, здравствуй.
Некогда, некогда, некогда! – про себя возмущённо повторял Баст. Краем глаза он уже заметил Чарити, и  с каждой секундой его всё больше грызло что-то вроде совести.
- Во-вторых - я конечно сильно извиняюсь, что не подождал, но мы с Бэллатрикс договорились, что встретимся здесь. А ты знаешь, как она не любит ждать.
Рабастан понимающе кивнул, ожидая третьей и заключительной, как он полагал, части. Вот сейчас он узнает у брата, что да как, и можно бежать! То есть нет. Чинно шествовать к своей даме.
- Ну и в-третьих - вид твой безупречен, разве что побольше уверенности.
Рабастан расплылся в довольной улыбке. Или скорее – в самодовольной. Холл сразу стал как-то светлее, люди чистокровнее, брат улыбчивее… В общем, настроение подскочило до астрономических высот.
- Кстати, кого ты все-таки осчастливил своим приглашением?
-  Одну девушку, ммм….ты её не знаешь…моя однокурсница, - пробормотал Баст. – Она меня уже ждёт, извини, я побежал! То есть я пошёл, Руди. Привет Белле!
Надеюсь, ты меня не увидишь сегодня вечером, - уже про себя добавил Рабастан, коротко кивая брату и заодно уходя таким образом от волнующей Рудольфуса темы: рассказывать ему о Чарити не входило в его планы вплоть до того момента, когда Рабастан окажется на смертном одре. Ну что уж тут, когда-нибудь окажется…но и тогда будет молчать.
Волнение излишне. Так сказал Рудольфус. А значит, это была истина в последней инстанции и действительно нужно быть более сдержанным.
Рабастан, ловко лавируя между набежавшими учениками, шёл в сторону, противоположную той, в которой стояла Чарити. Конспирация сейчас была превыше всего: Руди, конечно, ни за что не выдал бы похождения младшего брата отцу, но зато и сам бы отчитал – мало не покажется.  Рабастан повернул к лестнице, по которой спускались  студенты Гриффиндора и Рейвенкло, улыбнулся спешащей к кому-то Алисе Ревейн, обогнул неожиданно нелохматого Поттера, который уже вцепился в Лили... Лили?! Баст от удивления даже немного притормозил. Действительно: стоят вместе. Значит, с Поттером помириться гораздо реальнее, чем с ним?
Ну и пожалуйста. Не очень и хотелось.
Настроение резво, как сумасшедшая шоколадная лягушка, ускакало вниз. Видел бы это Руди, наверняка сказал бы, что это пошло его младшему брату на пользу: торопливость исчезла напрочь, спина стала ещё прямей, недовольное выражение лица сменилось отрешённо-вежливым: мол, вы тут, конечно, ходите, но вы мне совершенно безразличны.
Впрочем, настроение Рабастана было ещё той субстанцией: завидев Чарити (к слову, стоявшую буквально десяти  шагах от Рудольфуса и подошедшей к нему Беллатрикс), он словно воспрял духом и, радостно улыбаясь, поспешил подойти к ней.
- Здравствуй, Чар! – Баст, едва не раздуваясь от переполнявшей его гордости, наклонился и поцеловал руку Чарити. Всё-таки хорошо, что всё детство ушло на зазубривание правил этикета. Это определённо облегчало жизнь. И сейчас, когда Рабастан блистал своими хорошими манерами, очень хотелось поймать взгляд старшего брата. Впрочем, последствия «минуты славы» могли быть непредсказуемыми. Рабастан едва слышно вздохнул и снова улыбнулся:
- Ты замечательно выглядишь!
Действительно замечательно. Балы всё-таки хорошая вещь… На уроках Чарити совершенно другая! Как они это делают?
- Извини, что заставил тебя ждать – я…
Я выспрашивал у брата, достаточно ли я представителен, но тебе, Чари, я этого ни за что не выдам.
Баст смешно наморщил нос, сопровождая подобным образом свои мысли, и закончил:
- Я разговаривал с Рудольфусом. Не нашёл его в гостиной, и… Впрочем, не важно! Как ты провела день? Была на улице? Там сейчас замечательно, должно быть. Я гулял утром: всё снегом усыпано! Можно будет выйти прогуляться, попозже. Если хочешь, конечно! – спохватился Баст. Руди как всегда знал, о чём говорил: Рабастан волновался, причём волновался не просто как-то там, а страшно. И что самое удручающее – он сам это осознавал, но… Но вместо того чтобы спокойно вести светскую беседу, засыпал Чар какими-то глупыми вопросами, рассказывать про снег и вообще, похоже, вёл себя не так, как положено отпрыску аристократической семьи. Оставалось надеяться, что никто ничего не заметит.
Баст бросил взгляд на пары, заходившие в Большой Зал, выловил среди них брата и Беллу и, посчитав это сигналом к началу праздника, предложил:
- Может, пойдём в зал? Они уже начинают бал, я думаю.
Удостоверившись в том, что Чарити ничего против не имеет, и, главное, в том, что она ещё никуда не сбежала, Рабастан подождал, пока его спутница возьмёт его под руку, и чинно направился ко входу.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2009-07-01 02:04:04)

Роскошь. Это целая часть жизни Беллатрикс. Аристократы привыкают к роскоши и богатству очень быстро. С детства у Беллы было все, о чем можно мечтать. А статус старшей  дочери давал ей право рассчитывать на исполнение всех её желаний. В семье Блэков не было такого понятие, как равенство, жена не обладала теми правами, какими обладает её муж, а младшая сестра не может заменить старшую. Поэтому Бель и привыкла к красивой жизни, и привыкла ставить себя выше других. Хоть миссис Блэк и любила больше всех своих дочерей Нарциссу, советоваться она имела право только с Беллой. Мнение других не учитывалось. А так, как отец больше всего располагал к себе Беллу, с другими он может и сотнями слов за всю жизнь не обмолвился, она с детства имела все, что её душа захочет.
Комната Бель была очень изысканной, со вкусом того времени и в каждой детали её интерьера дышала роскошь. Одежда для девушки закупали огромным количеством, а остальное зависело от её прихотей. Денег у семьи было много, и мистер Блэк разрешал ими пользоваться пока сам не скажет «стоп», но видно за всю жизнь ему и не пришлось это сказать. Свое состояние он мог позволить сбросить на ветер, так как сам уже был атакован старостью, жене он мог оставить наследство, а дочерей «раздать» в хорошие руки. Конечно, бедность Блэкам не грозила, иначе их имя было бы опозорено. Но, несмотря на это, главной мыслей мистера Блэка было найти подходящих женихов, а задачей миссис Блэк подготовить к замужеству дочерей. Такие действия существовали во многих аристократических семьях того времени. Во первых обеспечить дочерям будущее, во вторых не забыть про себя любимых. Связи со знатными семьями были тогда очень ценными.
К сожалению главы семьи, не все планы были осуществлены, так как средняя сестра показала свой характер, тем самым вычеркнула себя из семьи Блэков. Надежда легла на плечи старшей дочери, и Беллатрикс тогда и выбрала свой жизненный путь совсем осознанно. За роскошь надо было платить. И за право пользования старшинством тоже. Меда больше не внушала доверия, а Цисса была еще слишком молодой для подобного хода. Поэтому мистер Блэк начал искать самых родовитых женихов, а Белла решила отстаивать до конца жизни честь своей семьи. Только она и была на это способна.
Ей с детства не было присуще такая жестокость, просто пришлось сделать выбор и принять то, что семья Блэков несла поколениями. Она закрылась тот всех, чтобы было легче, но отказывать себе во всем не перестала. Время конечно на неё повлияло, и теперь такая жизнь ей только в радость. Никаких лишений.
В конце концов, юная мисс Блэк совсем разбаловалась, и везде хотела видеть только красоту. Роскошь и богатство. А сегодняшний бал, видимо этим её и привлек.
Масса знакомых и незнакомых людей мелькало перед девушкой, что ей надоело созерцать их бесконечные наряды. Только присматриваясь к истинным ученикам, достойным её внимания, она одобряла или наоборот мысленно осмеивала их выбор, сопровождая многочисленными взглядами. Белла никогда не любила говорить девушкам об их внешнем виде, даже если оно заслуживает похвалы. Она была выше этого. Разве только позволяла иногда высказать свое удовлетворение сестре. Ну, наверно Белла Блэк смотрелась бы смешно, с вежливой улыбкой и букетом комплиментов в адрес какой-нибудь ученицы.
Но вернемся все таки к действительности. В холле начинало убавляться народу, и этот перемешанный запах духов, сводивший Беллс с ума, начал рассеиваться. Хоть в холле и было душно, Блэк не ощущала дискомфорта. Наверно сегодня такой день. Но все таки, несмотря на это неплохое начало вечера, её все таки раздражал один факт. Это ужасные дешевые духи, которые просто душили Беллатрикс. Девушка оглянулась в поисках создания, которое это использовало, но безрезультатно. Слишком много духов осталось в этом тесном холле. Раздраженно качнув головой, Бель повернулась к Рудольфусу. И вовремя.
- Здравствуй. Сегодня ты неподражаема. Я сразу же теряюсь на твоем фоне
Беллатрикс улыбнулась. Рудольфус всегда доставлял ей радость, в красиво запечатанной подарочной упаковке. Настроение все таки увеличилось, несмотря на все ту же проблему уже головной боли.
И как только можно сиим предметом надушиться? Не понимаю, как у кого то может отсутствовать вкус. Наверно, так же как и ум.
Слизеринка усмехнулась, и переплела свои пальцы с пальцами жениха.
- мм, лучше не теряйся. А то без великолепного мужчины рядом, мне будет не по себе. И вдруг я захочу исправить это?-
Белла слегка улыбнулась. Она любила говорить такие вещи, по крайней мере, ей казалось, что они могу вызвать некое подобие ревности. Хотя, смотря как их истолкуют, так они и будут звучать. Но не будем забывать, что все таки все уже спешат первыми зайти в зал, и Руд не исключение.
- Конечно милый. Мне уже несколько раз наступили на ногу, и только из за толпы нельзя понять, кто это такой аккуратный был.-
Бель проговорила без тени улыбки. Она не любила спускать такие вещи, но пришлось. Блэк слабо улыбнулась жениху и поправила воротник его костюма.
- Пойдем.

- У нас сперва ужин, или как?
- Если бы это был наш домашний бал, то сначала должно было бы быть его открытие. Ну, знаешь, выходят хозяева торжества, начинают играть музыканты, все танцуют вальс, - Рабастан чуть нахмурился, вдогонку к этому вспоминая и их «детские балы» - на балы полноценные его ещё не допускали. Так, краем глаза посмотреть – и шагом марш в другой зал, поменьше и побезлюднее. С другой стороны, страдал не он один. И иногда там было довольно забавно – ну, скажем, с Регулусом Блэком они как-то играли в гляделки, и до того увлеклись процессом (впрочем, это объяснимо:  Рабастан поставил на кон свой замечательный складной ножик, а Регулус… тоже что-то страшно ценное), что заглянувшие к ним взрослые не на шутку взволновались: не наложили ли на их детишек какого заклятия. Все завершилось недельным заключением в комнате и такой, знаете ли, неприятной пустотой в кармане брюк. Ножик Баст проиграл. С другой стороны, к Регулусу же его отец не применял Империо, насильно заставив отвести взгляд! С третьей стороны – они вполне официально (то есть при непосредственном присутствии Рудольфуса) договорились об отсутствии правил, так что всё было честно. Нда. Ножик, ножик…
- Но тут я никаких гарантий дать не могу – школьный бал всё-таки должен отличаться, я думаю, - выныривая из грустных воспоминаний, продолжил Рабастан. Гарантий действительно никаких не было, но, судя по всему, если этот бал и проигрывал по части организации, музыки и внешнего оформления, то на переизбытке веселья и отсутствии официальности явно выезжал вперёд. По крайней мере, если исходить из того что никто из присутствующих не хранил торжественное молчание и не отпускал, раскланиваясь, комплименты Альбусу Дамблдору (как теоретически принимающей стороне).
- А в прошлом году меня тут не было – помнишь, меня на матче Слизерин-Рейвенкло сшиб бладжер. Родители решили, что мне нужно отлежаться дома, поэтому увезли ещё до бала. А у Руди я, по правде сказать, не догадался выспросить, - озадаченно добавил Баст. Последняя фраза, то есть - мысль деликатно постучала по голове и сообщила, что подобные упущения чреваты. Не ясно чем, но мало ли что может случиться! Может, здесь является традицией прыгать через горящие кольца? Или, например,  нужно было как можно дольше продержать голову в какой-нибудь ёмкости с водой (Рабастан слышал о таком народном маггловском развлечении от одного из своих приятелей; возможно, что-то он недопонял, а что-то не расслышал, но это не мешало относиться к подобному с суеверным ужасом). В общем, допустил досадную ошибку.
- Тут красиво...
- Действительно, довольно мило, - согласился Рабастан. – Я боялся, что они так всё и оставят, как всегда; только столы отодвинут. Превзошли все мои ожидания, серьёзно!  Даже пригласили…
Он присмотрелся к сцене повнимательнее и тихо присвистнул.
- «Ведуньи»! Ты их слушаешь? Люблю эту группу. Хотя отец не одобряет… То есть я хочу сказать… Не обращай внимания, - смущенно завершил Баст, впервые в жизни рассердившись на себя за подобные уточнения. Какое-то шестое чувство, которое, как ему раньше казалось, у него было в хвосте, ощутимо пинало при каждом неверном шаге и тут же уточняло, что именно Рабастан сделал неверно.
Возможно, у него в голове просто-напросто уже был создан филиал Рудольфуса. Ну, тем лучше, будем надеяться.
Он покосился на Чари, зачарованно рассматривающую елки, ледяные скульптуры и прочие занятные элементы бальных декораций, затем – на маленькие столики, расставленные вдоль стены, и на наскоро устроенном голосовании себя с собой решил оккупировать один из них. Кажется, там уже стояло что-то вроде тыквенного сока и какие-то закуски; половина столиков уже была занята, но Баст, окинув зал оценивающим взглядом, тут же заметил пустой – и, что самое замечательное, рядом со сценой. Тут было сразу несколько плюсов: мало того что любимая группа на расстоянии нескольких вытянутых рук, так еще и танцплощадка в двух шагах. А уж танцы Баст пропускать не собирался – хотя бы потому что слишком много часов ушло на то, чтобы наследники Лестрейнджей научились прилично двигаться под однообразную музыку. Ну и ещё потому что Рабастану нужно было как-то покрасоваться перед своей спутницей.
Если отодвинуть лирические отступления в сторону и вернуться к фактам, то вот они: Баст и Чарити медленно (темп задавал, кажется, Рабастан, вспоминая напутствия старшего брата) направились к свободному столику, затем Баст галантно отодвинул стул, помог Чари сесть, и сам уселся напротив.
- Кажется, что тут вся школа собралась, - не найдя лучшей темы для разговора, заметил Баст. – Помнишь первые курсы? У нас такая кипучая активность образовывалась в преддверии Рождества и этого бала!
Он засмеялся и в творческом порыве махнул рукой, видимо, иллюстрируя, насколько кипучей была активность. Вот тут-то, пожалуй, и пришло понимание того, почему спокойствие и сдержанность есть благо: Баст совершенно случайно задел бокал с тыквенным соком и, замерев, с ужасом наблюдал, как сок медленно (или это только казалось?) выливался и, видимо, вообразив себя небольшой речкой, прорвавшей плотину, тёк по направлению к той стороне стола, где сидела Чарити. Тыквенный ручеек начал подтекать к концу столика и переходить в водопад, когда Рабастан очнулся и, шустро вытянув из кармана палочку, принялся ликвидировать то, что натворил.
- Прости, Чари, я, видимо, битой не намахался на вчерашней тренировке, - приговаривал Баст, пока сок исчезал со скатерти под прицелом волшебной палочки. Закончив эту процедуру, он резво вскочил со своего места и, обогнув стол, выудил из нагрудного кармана белоснежный платок с вышитыми на нём инициалами «Р.Л.» и гербом Лестрейнджей (без герба у Баста было разве только, простите, нижнее бельё...хотя нет, и оно тоже не избежало печальной участи) и протянул его Чарити, сопроводив всё это ещё одной порцией извинений и надеждой на то, что этот платок всё же не пригодится и сок своё черное дело сделать не успел. Самому осматривать платье Чари на предмет наличия на нём чего-то похожего на тыквенный сок Басту показалось не слишком…хм…просто – не слишком.
Мерлин, только пожалуйста, пусть не будет «как начало бала встретишь, так его и проведёшь»! Один раз, первый блин комом – и всё! Пожалуйста. А я взамен не нарушу ни одного правила до конца учебного года, честное слово!

Подперев спиной стену, Бенджамин терпеливо дожидался своей спутницы. Склонность девушек к опозданиям была ему хорошо известна, но винить их за это у него не было сил. В конце концов, это всего лишь девушки, и их слабости исчитываются десятками тысяч наименований, которые не поместились бы ни в одной энциклопедии. Хотя сложно было представить спятившего мага, который взялся бы за столь неблагодарное дело.
Бенджи вздохнул, в который раз воскрешая сцену приглашения своей спутницы. Может, его кто-то сглазил? Иначе, какого гипогрифа, он осмелился пригласить Эвелин? Подойти к ней и, как само собой разумеющееся, предложить сопровождать её на рождественском балу.
Вспомнив равнодушный взгляд слизеринки, который до этого никогда долго не задерживался на безродном гриффиндорце, Бен снова вздохнул.
Хотя самым странным было не неожиданная решимость (может, кто зелье подлил в тыквенный сок за завтраком?), а то, что девушка согласилась на его совершенно спонтанное (в том числе и для него самого) приглашение.
Оказывается, искать партнершу всего за пару дней до бала иногда бывает не так уж безнадежно, - парень улыбнулся своим мыслям, полностью уйдя в себя и даже перестав замечать разодетые в парадные мантии пары.
Изначально Бенджамин вообще не собирался идти на этот бал. Огромные толпы людей не прельщали его, и обычно он старался уединиться где-нибудь и просто поболтать со своей спутницей. Также это было обусловлено тем, что молодой человек боялся случайно наступить в танце партнёрше на ногу. Нет, танцевать он умел, въедливая мамочка обучила младшего сынка не только практике выдергивания сорняков, но и основам танца. Но всё-таки, на одном балу с чопорными чистокровными, с их аристократическими замашками, Бену было не по себе. Где тут ему щеголять знанием танцевальных па, когда молодой человек с холодным, как лед взглядом и прямой, как их напор, спиной, молча сверлит тебя презрительным взглядом.
И вот он идет на бал. Да и с кем идет! Мало того, что со слизеринкой, так ещё и с представительницей высшего общества волшебников. Но нет-нет, это всё неправильно! Он идет…Бен даже облизнул губы, вновь осознавая эту новость… он идет с одной из самых красивых девушек Хогвартса. Да, именно так.
Ему не хотелось думать, почему Эвелин согласилась. Ведь велика вероятность того, что коварная красавица, просто над ним подшутила и сейчас спустится под руку…да хотя бы с Джозефом! Он хотя бы имеет отношение к её кругу и вообще…. А вот с Бенджи… Ну, да пересекались пару раз, но Хогвартс это такое место, где ты будешь хотя бы примерно знаком со всеми.
Нет, не надо думать о плохом…
А если не придёт? Да, тогда я буду полным придурком. Подговорю домовых, и весь вечер буду заливаться сливочным пивом. Хотя заливаться пивом с кем-нибудь намного веселее.
Но какая-то часть Бена, подсказывала ему, что Ева всё же придёт. Наверно эта часть его, и помогала Бенджи иметь неплохие балы по прорицаниям. И хотя, разум молодого гриффиндорца был погружен в разумья, его глаза жадно искали среди множества девушек, наполнявших холл, ту самую, обычно одетую в черное, обладательницу сяиющих волос.
Толпа довольно быстро редела, не торопясь перетекая в Большой зал. Бен взглянул на часы.
Гипогриф меня задери, я же не расстроюсь, если она не придет! Ведь нет?
Но что-то внутри молодого человека было уверенно, что всё будет как раз-таки наоборот. И всё дело совсем даже не в уязвленном самолюбии, а в том, что… В том, что Бенджамин пригласил Эвелин, потому что она ему нравилась…

Говорят, что в хорошем происшествии самое приятное это его ожидание. Рассеянно окидывая взглядом редевшую толпу в холе, Бенджамин постепенно приходил к выводу, что это полнейшая чушь. Не смотря на то, что Бен пообещал себе не переживать, если Эвелин не появится, в груди горячим пламенем разрасталось волнение. Юный гриффиндорец, пытался затушить разгорающее пламя, напущенным равнодушием, но это всё равно не помогало.
Это всего лишь бал, а она всего лишь слизеринка, зачем так себя мучить? Да, она, конечно, тебе не ровня, но раз Эва согласилась, значит не всё так плохо… Потанцуете, напоишь её коктейлем, расскажешь, как осень, зазевавшись прогулял всю ночь вокруг Хогвартса. В противном случае она сама найдет повод от тебя сбежать. – пытался успокоить себя Бенджи.
Полностью растворившись в своих тревожных мыслях на тему – придет, не придет, Бен даже чуть не пропустил появление своей спутницы в холе. Лишь за пару минут до того, как она присела перед ним в грациозном реверансе, Бенджамин заметил ей стройную фигурку, выгодно подчеркнутую платьем из голубого шелка. Довольно странно было видеть её в подобном обличие, обычный образ ученицы в черной мантии не как не хотел согласовываться с  тем воздушным великолепием, что сейчас возникло перед ним. Сам-то он даже на бал, постарался одеться с предпочтением черных тонов, впрочем подобным образом поступило большинство представителей мужского пола, присутствующих на этом рождественском балу.
-Вечера доброго, – слегка улыбнувшись поприветствовала Бенджи Эва.
-Не могу передать, какое счастье для меня видеть вас, мисс Розье, - склонившись в церемониальном поклоне, ответил Бен.
И вы даже не представляете насколько я искренен, – закончил про себя мысль он.
В улыбке и вообще во всем виде слизеренки невозможно было узнать ту безразличную к нему студентку с холодными, как и у большинства чистокровных глазами. Казалось перед ним сейчас совершенно другая, незнакомая ему девушка. Хотя, по сути они и были незнакомы и лишь по какой-то странной превратности судьбы вдруг оказались вместе на этом балу. Возможно, там кто-то наверху просто раскладывая свой волшебный пасьянс серьёзно ошибся и из этого вышла подобная случайность? Тогда интересно, когда он заметит эту оплошность? Ведь в ином случае партия будет проиграна, и чем же это будет грозить миру?
Бен тряхнул головой отгоняя лишние мысли, которые ещё не успели испарится с появлением светловолосой спутницы.
-Я думал, что ты не придешь… – он фыркнул удивляясь своей внезапной откровенности, - Вообще не понимаю, почему ты согласилась. Или теперь мода ослеплять безупречной красотой наивных гриффиндорских парней? – Бен ухмыльнулся, подставляя свой локоть Эве, чтобы вместе войти в Большой Зал.

-У меня нет склонности к подобным глупым шуткам, дорогой мой Бенждамин. Если я на что-то соглашаюсь, то не отказываюсь от этого в последнюю минуту… - певуче ответила Эва, осторожно коснувшись своими красивыми ухоженными пальчиками руки Бена.
Все не так плохо, как могло быть… – подумал грифиндорец. Слова Эвелин приободрили его, окончательно изгнав из его души последние капли сомнения.
-Теперь в моде приятные собеседники и элегантные мужчины.… Так что, я надеюсь, ты подходишь к обоим пунктам сего списка, и мне не придется краснеть за тебя. – закончила девушка, окончательно взяв его под руку.
Приятные собеседники и элегантные мужчины? Что она хотела этим сказать? Может со мной что-то на так и её это не устраивает? – вновь занервничал Бенджамин, входя в Большой Зал вместе со своей обворожительной спутницей.
До этого попасть на бал Бену удалось всего два раза. Причем от самого первого он ожидал намного больше, чем в итоге получил. Шанс посетить это праздничное мероприятие представился ему на третьем курсе, когда смутно знакомая ему девочка со старших курсов предложила ему сопровождать её на бал. Так как сам он по причине возраста не мог придти туда, столь неожиданно подвернувшаяся спутница была несказанной удачей. Рождественский бал всегда являлся эдакой недосягаемой мечтой каждого, кто был младше 4 курса. Почти такой же, как и поход в Хогсмид для младших. Но Хогсмид – это всего лишь прогулка до деревни, да магазины, а вот бал. На балу нет места школьным мантиям, от вида которых уже была оскомина на губах, на балу не было дерганье девчонок за волосы, не было корявых пинаний под партой. Бал это прерогатива взрослых. Ты надеваешь парадную мантию, которую до этого не разу не приходилось одевать, ты приглашаешь девушку, и она становится твоей на этот вечер, тут соревнуются не в меткости пинков, а меткости острот.
Но всё великолепие, которое, по наивности детских фантазий, напредставлял себе Бен, осталось лишь фантазией. Его спутница (имя которой поглотила история) совершенно не умела танцевать и хотя, Бенджи и понимал, что в танце главное умение ведение партнера, всё равно в итоге получалась какая-то нелепица, в конце концов, Бенджамин сдался и остаток вечера они провели за беседой об учебе за стаканчиками с мороженным.
На четвертом курсе Бен не попал на матч из-за руки, которую умудрился сломать случайно забредя под гремучую иву. Но об этом он не жалел, тем более, что по отзывам однокурсников он понял, что более унылого зрелища в своей жизни они не видали.
На пятом курсе и, собственно, во второй раз в своей жизни юный гриффиндорец попал на бал со скромной жмущейся по углам девочкой с младших курсов, которая ему тогда немного нравилась. Правда, после бала, он понял, что очень сильно ошибся в выборе.
Вспоминая всё это, можно было бы уже разочароваться в этом мероприятии и ограничится полным игнором, но нет – всё же он здесь.
Кажется, Дамболдор решил разгулятся не на шутку… – протянул Бенджамин, с восторгом оглядывая Большой Зал. Рождественские свечи, ярко наряженные елки, брызги шампанского и нежные переливы танцевальной музыки, которые доносились из конца зала, далеко не были похожи на обычный рождественский набор украшений Хогвартса. – Знаешь, мне кажется, сегодня особенный вечер и я не хотел бы остаться после него разочарованным, как это бывало раньше. Но…я здесь с тобой, и думаю, этот вечер останется в моей памяти.
Бенджамин улыбнулся Эвелин и повел её к свободному столику рядом с пушистой, присыпанной искусственным снегом, елкой.

Рождество. У каждого с этим, словом возникают свои ассоциации. Но все они не отменно волшебные и светлые. Ведь именно в Рождество все без исключения люди становятся чуточку добрее и терпеливее друг к другу. В это сказочное время прощаются старые обиды, забываются все недоразумения. Кажется, что в воздух пронизан душевным теплом и взаимопониманием…
Регулус был самым младшим ребенком в семестре Блэков. Мерлин наградил его тремя сестрами и старшим братом. Мальчик всегда получал необходимую дозу тепла и внимания. Особенно ему нравилось проводить время с Андромедой. Регги всегда чувствовал в девушке родственную душу, которая сможет поддержать и дать полезный совет. Можно даже предположить, что Меда в какой-то мере заменила ему мать. Ведь родители всецело было заняты старшими детьми, а если и обращали внимание на младшего, то только для того, чтобы поругать или сделать едкое замечание. Смотри мне, Регулус, только попробуй повторить «подвиги» своего старшего брата. И где ты уже запачкался? Марш переодеваться. Нам нужен хороший наследник, который будет ценить семейные традиции,- звучал в голове голос матери. Но все хоть как-то менялось на Рождество. В доме Блэков всегда  было много гостей, что нравилось Регулусу. Пусть мало кто из уважаемых аристократов обращал на него внимание, но Регги с восхищением наблюдал за роскошным действом.

Девятилетний мальчик сидел за письменным столом с книгой в руках. Регги любил читать. Ведь вместе с героями романа или повести можно перенестись в далекое прошлое или увидеть другие страны. Рядом стояла стопка скучных книг, которые, по словам отца, должны пригодиться в Хогвартсе. Но  Блэк только делал вид, что пополняет свой багаж знаний. В действительности мальчик с упоением читал приключенческие истории о храбрых воинах и великих подвигах.
А все готовились к Рождеству. В доме царила приятная, праздничная суета. Но для Регги это ничего не значило. Подарки все равно будут в лучшем случае завтра, а на самое интересное меня все равно не позовут. Маленький ещё,- с досадой подумал Блэк, глядя в окно. А на улице шел лохматый снег, который так и звал мальчишку выбежать на улицу. Но нельзя. Маман запретила нос из дому показывать, а быть наказанным в Рождество не хотелось .  Вздохнув, Регулус лег на кровать и закрыл глаза. За дверью раздались чьи-то шаги, но мальчик не обратил на это внимание. Только когда дверь, с протяжным скрипом отворилась, Регги открыл глаза. На пороге стоял маман. В руках у неё был небольшой костюм, как раз на мальчика.
- Это тебе. Сегодня ты будешь присутствовать на Балу. Будь готов через два часа,- бесцветным, ровным тоном произнесла женщина, положив одежду на край кровати. После того, как дверь захлопнулась, Регулус бросился к костюму, с интересом его рассматривая. Неужели моя мечта сбылась? Это возможно только в Рождество. Все два отведенных часа пошли на одевание. Регги крутился у зеркала, рассматривая себя со всех сторон и ракурсов. Как-никак выход в свет. И вот, наконец, свершилось. Юный аристократ скромно стоял у стены, рассматривая гостей. Все они казались ему пришельцами из другого мира. Мира, к которому Регулусу ещё предстоит приобщиться. Из состояния легкой задумчивости, мальчика вывела чья-то рука, которая властно лежала на его плече. Не стоило даже поднимать взгляд, чтобы понять. Это был Орион Блэк. Сейчас начнет изображать идеальную семью и хвалить своего идеально послушного сына,- язвительно подумал аристократ.
- А это Ваш младший ?,- поинтересовалась пожилая дама,пристально глядя на мальчика.
- Да. Регулус,- пальцы мужчины резко сжали плечо сына. Регги поклонился и поднес руку аристократки к губам. Позже Орион представлял своего отпрыска, чуть ли не всем гостям. Юный Блэк вежливо улыбался, целовал, пожимал чьи-то руки. Но имена и внешности не оставляли следа в сознании юного дарования. Потеряв интерес к сыну, Блэк - старший растворился в пестрой толпе. Регулус позволил себе облегченно вздохнуть. Внутри мальчишки кипела энергия, хотелось побегать, попрыгать. Да просто подвигаться, но только не сидеть на месте. Немного разогнавшись, Регги оттолкнулся и направился вдоль просторной комнаты. Все было бы чудесно, если бы не невнимательная гостья, стоявшая у ниши с изящной вазой ручной работы. Не имея возможности остановиться, аристократ начал отчаянно жестикулировать. Но было поздно. Столкновение было болезненным, но быстрым. Оказавшись на полу, Регулус открыл глаза, с удивлением оглядываясь. Шум привлек внимание гостей. Почтенные дамы и господа наблюдали интересную картину: младший отпрыск Блэков сидел на полу в окружении многочисленных осколков вазы. На лицах взрослых промелькнула тень вежливой улыбки. Выражение отца же сулило большие неприятности. Не виноват я, не виноват, - шептал в душе Регулус. Вовремя спохватившись, миссис Блэк отвлекла гостей каким-то очередным светским разговором, а Регги был отправлен в свою комнату. Впереди его ожидал тяжелый разговор и, естественно, наказание.

Каждое утро юноши начиналось с банального вопроса: какой сегодня день недели? Дальше шло либо разочарование, либо чувство умиротворение. Проснувшись, Регулус задался столь банальным, но важным вопросом. Двадцать пятое декабря. Так, двадцать пятое. Слизеринец сел на кровати и сонно потер глаза. Рождественский Бал. Отлично. Аристократ свесил ноги с кровати. Бал?! Что? О нет.…Не хочу. И как я мог забыть?  Весь день Регги был не в духе. А как назло все вокруг только и говорили о предстоящем мероприятии. Ходил слух, будто готовится грандиозное празднество. А мне-то что? Я и так среди роскоши живу. – раздраженно думал слизеринец.  Но деваться было некуда. Такое торжество Регулус не мог позволить себе пропустить. Парень с неким опасением ждал вечера. Опять эти сладкие парочки, танцы, милы беседы. А я один. Судьба моя такая. Естественно, Блэк никого не пригласил на Рождественский Бал. Была безумная идея пригласить Амелию Боунс во время завтрака в Большом Зале. Но, во-первых, юноша никак не решался, а во-вторых, он где-то слышал, что она уже приглашена. Совершенно угнетенный, Регулус собирался без особого энтузиазма. Также уныло он пришел в Зал. Мда, тут действительно неплохо. Блэк осмотрелся. Решив не привлекать внимание своих старших товарищей , юноша отошел к столу с напитками, надеясь, что его никто не окликнет. Выбрав хорошую точку для наблюдения, слизеринец принялся рассматривать разношерстный народ. Внимание его привлек не кто иной, как Тед Тонкс. Мерлин, какие люди. Неужели он нашел себе девушку? Надо будет его поздравить. Но кто она? Присмотревшись, в спутнице пуффендуйца  Регги узнал… Амелию. Так вот, кто её пригласил. Ну-ну. Удачи вам, голубки. В душе аристократа поднялась злость вперемешку с обидой. Со стороны Блэк походил на малыша, у которого забрали любимую игрушку. Так нечестно. Регулус с надеждой искал взглядом Андромеду. Хотя нет. Неудобно подходить к сестре с таким фиаско. Может Сириус? Или Люциус? Нет, слишком стыдно. В итоге юноша был полностью раздавлен и абсолютно не вписывался в атмосферу торжества, но в душе Регги был оптимистом, поэтому так быстро сдаваться не собирался. Я тебе ещё покажу, Тед Тонкс. С такими мыслями, Регулус налил себе пунша и сделал несколько глотков.

Отредактировано Regulus Black (2009-07-27 16:53:44)

Рождество. Праздник с кучей подарков, улыбающимися лицами и смехом. Что может быть лучше? Сириус уверенным шагом зашел в зал, держа за руку Эл, и осмотрелся. Столько знакомых лиц вокруг. Вон Амелия вместе с Джеймсом и Лили. А вон и младший брат в гордом одиночестве. Все такие родные и близкие. Да, пожалуй, это самый любимый праздник парня, после его же дня рождения.
-Эл, пошли к Регги. А то он заскучал что-то сильно.-повернувшись к девушке, задал вопрос брюнет. Усмехнулся и, не дожидаясь ответа, потащил слизеринку в сторону своего младшего братика. Младшенький выглядел как в воду опущенный, что совершенно не понравилось старшему Блэку. Подойдя к Регулусу, он достаточно громко возвестил о своем присутствии.
-Привет, Регги. Ты чего такой кислый?- усмехнулся Бродяга, смотря на брата. Вид у него был словно у маленького ребенка, у которого какая-то гадость забрала любимую игрушку и отдавать не хочет. Это то и не нравилось гриффиндорцу. Ведь не смотря на то, что он за годы своей, не такой уж и долгой жизни, успел поссорится практически со всей своей семьей, и не смотря на то, что Регулуса родители всегда любили больше, он очень ценил брата. Как бы глупо не звучало, он даже доверял ему, младший был для него настоящим другом. За брата Сир мог кому угодно перегрызть горло, пусть его кто-то только тронет. Поэтому сейчас он и волновался за младшего. Мало ли что могло случится.
В ожидании ответа на свой вопрос, Сириус налил себе и Элойзе по чашке тыквенного сока. Одну чашку протянул девушке, из второй же сделал пару глотков, внимательно наблюдая за изменениями в лице и мимике Регулуса. Пусть Блэк и не владел леггилименцией, он прекрасно знал, когда брат врет, а когда говорит правду. И видел, если тот чего-то недоговаривает. Все-таки он его не первый день знает, а уже все свои шестнадцать полных лет. А это что-то да значит.